В Череповце работники сферы образования примут участие в городском этапе областного конкурса «За образцовое владение русским языком в профессиональной деятельности». Умение безошибочно писать становится одним из требований не только к педагогам, но и к представителям других важных профессий. О русском языке, литературном и не только, влиянии на него Интернета, а также о русском мате cherinfo.ru рассказала заведующая кафедрой отечественной филологии и прикладных коммуникаций ЧГУ, доктор филологических наук, профессор Елена Грудева.

— Елена Валерьевна, в какую сторону сейчас движется русский язык?

— Сложно сказать, куда движется тот или иной живой язык, можно говорить только о тенденциях. Сейчас основным фактором, влияющим на развитие русского языка, является новая коммуникативная среда — Интернет. Сильное давление на русский язык оказывает и английский язык. Но этот же процесс переживают и другие языки. Конечно, многое зависит от типа текста, от жанра, от дискурса. В развитых литературных языках — русском, французском, испанском, в которых давно существует книжность, письменность, сформировалось как бы два разных подъязыка — разговорный, который мы используем в обиходе, и письменный, который очень сильно отличается от разговорного, со сложным книжным синтаксисом, с деепричастными и причастными оборотами и другими особенностями.

— То есть они сильно различаются?

— Конечно. Лингвисты начали изучать разговорную речь в 1970-е годы. И начали с московской и ленинградской интеллигенции. Просили профессоров, докторов, ученых, музыкантов рассказать о чем-то (тема задавалась), чтобы получился монолог, и записывали речь рассказчика на магнитофон. Эти люди, образованные, с хорошо поставленной речью, рассказывали истории из жизни, а лингвисты эти тексты записывали, а потом расшифровывали. Оказалось, что устная речь абсолютно не совпадает с тем, как этот же человек выразил бы свои мысли на бумаге, в письменном виде. Когда записанные тексты показывали авторам, они отказывались от них, говорили, что они не могли так говорить (то есть возникало ощущение, что это текст неграмотного человека). С развитием интернет-коммуникации появился третий тип языка. Как его назвать, лингвисты еще не определились. С одной стороны, это язык письменный, поскольку он существует не в устной, а в письменной (электронной) форме, а с точки зрения синтаксиса он, конечно, ближе к разговорной речи. С другой стороны, в этом новом языке существует много вещей, которых не было ни в письменной, ни в устной речи: смайлики, инфографика. Интернет-язык в итоге сильно влияет на устную и традиционную письменную речь. Это очень заметно, когда к нам приходят студенты с недостаточно развитой устной или письменной речью. Давление этого третьего языка очень сильное, наша задача — поддерживать в активном состоянии устную речь.

— Насколько сильно влияние английского?

— Благодаря английскому в русском языке появляются особые части речи — аналитические прилагательные. К примеру, в слове «интернет-кафе» первая часть — это аналитическое прилагательное. По-русски надо бы говорить «интернетовское кафе». То же самое с «фитнес-клубом», «Горбачев-фондом» и подобными словами. Здесь мы видим влияние уже на морфологическую структуру русского языка. Конечно, прежде всего, английский является источником самых разных заимствований в русском языке, то есть сильное влияние на русский язык со стороны английского связано прежде всего с изменением словарного состава нашего языка.

— Так всегда было с точки зрения истории?

— У нас уникальная ситуация, поскольку наш литературный язык и письменность сформировались под влиянием христианства. Богослужебный (церковнославянский) язык оказал очень сильное влияние на развитие русского литературного языка. Как писал Ломоносов в своей теории «трех штилей», у нас сформировались три стиля речи: высокий, на котором писались тексты определенных жанров (например, оды, героические поэмы, трагедии), низкий — язык комедий, басен, а также средний, как бы нейтральный, стиль, лишенный ярко выраженных высоких, торжественных или же просторечных элементов. Пушкин гармонично примирил все эти стихии в своем литературном творчестве. В обществе того времени нарастали настроения против заимствований слов из других языков (прежде всего французского). Сейчас в интеллигентской среде наблюдаются подобные явления. Пуристы выступают за чистоту русского языка, а либералы, наоборот, хотят быть вместе с миром, говорить с ним на одном языке. Во времена Пушкина заимствовать слова было модно из французского. Так вот пуристы предлагали использовать в качестве замены новых заимствований слова, построенные на основе русских корней и русских формативов, а в одном из анекдотов того времени, о котором пишет Пушкин, бахчисарайский фонтан (фонтан — заимствованное слово) предлагали называть «бахчисарайским водомётом».

— Хорошо, что это только анекдот…

— Наш литературный язык, на котором написана русская классическая литература, сформирован под сильным влиянием церковнославянского языка. Мне очень нравится пословица «Устами младенца глаголет истина». В этой пословице нет ни одного русского слова, это все церковно-славянская лексика. Если перевести ее на русский язык, то получится «Ртом ребенка говорит правда». Вся красота и возвышенность литературной речи взята из церковнославянского языка. Сейчас большинство лингвистов считает церковнославянский язык отдельным, самостоятельным языком, который сегодня сохраняется благодаря православной церкви в России, Болгарии и Сербии. Но есть лингвисты, которые считают, что церковнославянский входит в состав русского литературного языка как высший его стиль.

— Чем отличается литературный язык от языка художественной литературы?

— В некоторых культурах литературный язык формировался под сильным влиянием художественной литературы, а нам приходится с первых шагов учить студентов тому, что литературный язык совсем не то же самое, что язык художественной литературы. Литературный язык — язык образцовый, в некотором смысле даже искусственный, который общество принимает за эталон, за норму. При этом в художественной литературе может быть все, что угодно, и диалектизмы, как в «Тихом Доне» Шолохова, и профессионализмы, и жаргонизмы в той же детективной литературе. Современная литература очень разная, есть та, которая пытается сохранить классический литературный язык, его традиции, а есть литература постмодернизма, язык которой базируется на современных разговорных стихиях, тех же интернет-коммуникациях. Меня радует, что при засилье массовой культуры, которая очень сильно давит на современного человека, русская литература развивается, есть много хороших писателей.

— Поговорим о студентах. Какие они, современные филологи?

— Судя по результатам ЕГЭ, к нам идут умные, талантливые студенты, с каждым годом все лучше и лучше. А когда начинаешь с ними работать, то понимаешь, что в сравнении с ситуацией десятилетней давности их уровень намного ниже того, что был раньше. Я имею в виду, например, грамотность. И здесь тоже наблюдается явное влияние Интернета, где можно писать не задумываясь, зная, что программа проверит, можно не запоминать, как пишется то или иное слово. Когда у человека нет под рукой гаджетов, и он пишет диктант, оказывается, что уверенности в правильности написания у него нет, появляется масса ошибок. В целом же студенты очень разные, разные мотивы приводят их на филфак. Кто-то хочет стать журналистом, кто-то (и в последнее время таких все больше) — учителем русского языка и литературы. Многие приходят из любви к литературе, которую привили им учителя в школе. Но есть и неожиданные ситуации, когда человек, например, учился в медико-биологическом классе и собирался поступать в медицинский вуз, но в какой-то момент с ним что-то произошло, и он оказался у нас.

— Есть разница между студентами-бакалаврами и студентами-специалистами?

— В этом году у нас сложилась уникальная ситуация: было два выпуска — последний выпуск пятилетнего специалитета и первый выпуск четырехлетнего бакалавриата. Конечно, сложно оценивать людей, но разница на выходе была заметна. Специалисты глубже изучили многие дисциплины гуманитарного цикла, у них серьезнее общефилологическая подготовка, а у бакалавров больше было курсов, связанных с проектной деятельностью, с информационными технологиями в области филологии, поэтому они больше ориентированы на решение прикладных задач.

— Но можно ведь продолжить обучение в магистратуре?

— В магистратуру идет мало людей, поскольку там бюджетных мест намного меньше, чем на бакалавриате. Так что в некотором смысле в магистратуру идут избранные. У нас магистратура открыта достаточно давно, реализуется четыре программы магистерской подготовки (в области русского языка, русской литературы, в области искусства и гуманитарных наук, а также программа, связанная с инновационными технологиями в сфере филологии). Мы были одной из первых кафедр в ЧГУ, где была открыта магистратура, так что даже среди выпускников специалитета были желающие учиться у нас на магистерских программах.

— А зачем филологам латынь, древнегреческий?

— Практически вся книжная лексика, которой мы пользуемся (особенно в научной сфере), — это латинские и греческие заимствования. Профессор, директор, школа, студент, аспирант, магистр, бакалавр, ректор, институт, доцент, декан — это все латинизмы. В технической сфере множество латинизмов. Поэтому любому филологу, как и любому человеку с гуманитарным образованием, важно знать латынь. Конечно, Византия оказала на нашу культуру огромное влияние, но и латинская «прививка» достаточно сильна. Знать латынь нужно и в общекультурном контексте — практически все русские поэты XVIII — начала XIX века, тот же Пушкин, они все проходили через увлечение античной поэзией. Даже только для того чтобы понимать все образы у раннего Пушкина, нужно хорошо знать античную литературу. Кроме того, достаточно много крылатых выражений пришло к нам из латыни. Не как в Европе, конечно, где их роль намного сильнее, но очень многие латинские выражения были переведены на русский язык, и мы их считаем своими. Те же «Все свое ношу с собой» или «Сорная трава быстро растет». Что касается старославянского языка, который тоже входит в перечень обязательных дисциплин филолога-русиста, то без него не обойтись, поскольку вся история русской книжности, русского литературного языка напрямую связана со старославянским языком — первым литературным языком всего славянского мира. На меня лично знакомство со старославянским языком произвело очень сильное впечатление еще во время учебы в вузе. Было очень сложно, но при этом очень интересно его изучать. К примеру, на одной из лекций нам объяснили и аргументированно доказали, что слова «начало» и «конец» исторически имеют один и тот же корень. Интересно, например, что слово «прелесть» в старославянском языке и до недавнего времени в русском языке имело негативный смысл и обозначало высшую степень обмана, обольщения, льсти. Сегодня это слово широко употребляется с положительной оценкой. Такой вот «волк в овечьей шкуре».

— Почему важно знать язык?

— Важно обращать внимание на свою речь, на тот язык, с которым и в котором мы живем, поскольку это очень многое дает не только для понимания культуры, но и для понимания самих себя. Мы живем в языке, мы думаем на языке, и слова влияют на наши представления о мире и о себе, и даже на наше поведение. Чем лучше мы знаем родной язык, тем лучше знаем себя. Об этом писали и многие философы, в том числе и Людвиг Витгенштейн, который основал лингвистическую философию. И нам хочется организовать этой осенью кружок для любителей русского языка, чтобы изучать его историю вместе со школьниками и студентами.

— Матерные слова тоже являются частью русского языка?

— Много писал и пишет про мат Максим Кронгауз. Он занимается не только матом, но и современными коммуникациями, всякими новинками в языке. В одной из своих работ он показывает, как путем добавления приставки (а он берет весь веер русских приставок) к нескольким корням с обсценным значением, получаются глаголы, с помощью которых можно выразить самые разные значения. Но эти значения выражаются прежде всего с помощью приставок и словообразовательной модели, а не корня. Конечно, мат — это обсценная (непристойная, вульгарная), сниженная лексика, в некотором смысле даже табуированная, она выражает грубые эмоции, как правило, негативное отношение к собеседнику. Понятно, что мат не входит в состав русского литературного языка, но частью русского языка, к сожалению, он является.

— Сколько лет вы сами занимаетесь русским языком?

— В 1992 году я окончила наш пединститут, училась на отделении русской филологии. Получается, что профессионально русским языком я занимаюсь 23 года. В этот стаж входит не только педагогическая деятельность, но и научно-исследовательская работа: очная аспирантура, очная докторантура, работа в Санкт-Петербургском госуниверситете в должности старшего научного сотрудника Лаборатории моделирования речевой деятельности.

— Где интереснее работать — здесь или в Петербурге?

— Везде по-своему интересно. Хотя опыт работы в крупных городах и таких серьезных вузах, как СПбГУ, помогает работать в провинции. В советское время была хорошая традиция, когда научно-педагогические кадры для высшей школы готовили в аспирантурах центральных вузов страны. В годы перестройки аспирантуры широко открывали и в региональных вузах, поэтому некоторые преподаватели, окончив местные университеты, а затем и аспирантуру в своем вузе, лишены этого уникального опыта. Очутившись в совершенно другой академической среде, хотя и связанной с твоей специальностью, испытываешь стресс, и в то же время это приобретение колоссального опыта, с которым можно вернуться на малую родину и работать намного плодотворнее.

— Чем занимались в Санкт-Петербурге?

— Работала в Лаборатории моделирования речевой деятельности. Ее руководитель и вдохновитель Вадим Касевич (лингвист, востоковед) создал лабораторию на восточном факультете СПбГУ. Еще в 80−90-е, до того, как у нас в стране стало широко известно такое понятие, как «корпус языка», на компьютерах первого поколения вручную (в буквальном смысле, то есть набирая тексты) он вместе с единомышленниками и учениками создавал языковой корпус. Прежде всего для того, чтобы в дальнейшем использовать его для моделирования процессов восприятия речи. Именно восприятия, хотя изучались и отдельные аспекты порождения речи, изучать процессы порождения речи методологически намного сложнее. Серьезная лингвистика уже давно пытается приоткрыть тайну существования языка в человеке и человека в языке, ответить на вопрос, как так получается, что в результате «сотрясения воздуха» (в устной речи) мы понимаем друг друга.


Семен Мануйлов